Протоиерей Николай Стефанович Бежаницкий родился 14 декабря 1859 г. в Соонтагской волости Лифляндской губернии в потомственной священнической семье (отец и четверо братьев были священниками Рижской епархии). После окончания Рижской духовной семинарии в 1883 г. Н.С. Бежаницкий женился на дочери священника М.И. Казариновой, был рукоположен во иерея и назначен в Воронейский приход (Варнья). Через два года о.Николай был переведен в Керкау (Кергу) Перновского (Пярнуского) уезда, в 1891 – 1904 гг. служил в Екатерининской церкви в Верро (Выру), в 1904 – 1908 гг. – в Феллине (Вильянди), с 1908 г. до своей мученической кончины был настоятелем эстонского православного прихода Св. Георгия в Юрьеве (Тарту). Сменив за 36 лет своего священства пять приходов, о.Николай всей душой привязывался к месту своего служения, быстро располагая к себе паству, и с большой неохотой уезжал на новый приход.
Главными чертами его личности были отзывчивость, исключительная доброта и снисходительность. Если он мог хоть чем-нибудь помочь, он без долгих раздумий устремлялся к действию. «Мне вспоминается, – писал один из близко знавших его, – как из Верроского уезда несколько батрацких семей из-за острой нужды решили переселиться куда-то в глубь России. Были у них какой-то жалкий скарб и какие-то гроши. Бросали они свою родину, естественно, не с легким чувством. Но вместе с тем слыхали что-то о льготах для переселенцев. Было им известно, что в Верро есть добрейший батюшка Бежаницкий, и они смело пошли к нему. Он раздобыл им льготы на проезд, сам с ними в присутственные места ходил и на вокзал поехал. Подумайте, какой это характерный факт, хотя, быть может, и не столь значительный, Мне представляется, что, уезжая в неведомую даль, эти переселенцы уносили с собой образ приветливого батюшки, скрасившего последние дни пребывания их на родине. Какая близкая установилась связь между ними и его паствой, показывает тот факт, что даже по уходе его с какого-нибудь прихода его приглашали совершать требы в прежнее место служения. Надо знать все трагические перипетии жизни Эстонии, чтобы понять, в каких разнообразных случаях местное население, особенно в периоды острого бесправия, искало защиты и помощи, иногда просто совета или слова утешения у своего батюшки, которому доверяло».
Доверяли о. Николаю не только бедные крестьяне, но и свои собратья-священники, избиравшие его духовником благочиния и в Верро (Выру), и в Юрьеве. В 1908 г. он был избран председателем съезда епархиального духовенства Рижской епархии, включавшей в себя три губернии – Курляндскую, Лифляндскую и Эстляндскую. В Феллине о. Николай Бежаницкий был дважды избираем выборщиком в Государственную Думу, что говорит о всеобщей симпатии и доверии к нему в городе, считавшемся центром лютеранства.
Широко известны были нестяжательность и благотворительность о.Николая. Он часто служил и совершал требы безо всякой мзды. Так, в качестве выруского благочинного на протяжении двенадцати лет он выезжал за двадцать верст по бездорожью в деревню Тиммо, ничего не беря ни за совершение треб и богослужений, ни за длительные переезды. Впоследствии благодаря его бескорыстным путешествиям в Тиммо образовался самостоятельный приход. В Феллине, состоя директором тюремного комитета, о. Николай также безвозмездно совершал богослужения, выполнял требы, проводил пастырские беседы с заключенными. В Керкау на собранные им пожертвования «бедные учащиеся пользовались бесплатным обучением и получали горячую пищу»; в Верро его заботами было «устроено хорошее, новое двухэтажное здание для приходского училища»; в Феллине о.Николай старался улучшить материальное положение необеспеченных сельских учителей. По его инициативе были устроены «курсы для учителей вспомогательных школ, давшие очень хорошие результаты». Причем, со свойственной ему заботливостью, он добился от училищного совета епархии как бесплатных пособий, так и оплаты обеденного стола для курсистов.
О.Николай постоянно заботился о благолепии Божьего храма: «Так, его заботами и собранными им пожертвованиями во время кратковременного служения в Воронейском приходе устроена кладбищенская ограда и исправлено церковное здание. В Керкауском приходе, где он служил в течение шести лет, также сделана новая каменная с железными воротами ограда вокруг церкви, расширено кладбище и увеличена церковная ризница. Неоднократно ходатайствовал о. Николай об отводе для тюрьмы грунта со зданиями и о постройке там новой церкви, и ходатайства эти, благодаря милостивому и отзывчивому вниманию Прибалтийского Православного Братства, к радости православных феллинцев, увенчались успехом».
Яркая страница жизни о.Николая Бежаницкого приходится на 1905-1906 гг., когда он служил в Феллине. Это было время первой русской революции. Из-за серьезных беспорядков в Прибалтийском крае было объявлено военное положение, введена должность временного генерал-губернатора всей Прибалтики, а в декабре 1905 г. весь край был разбит на зоны действия карательных отрядов, присланных для усмирения революции. Вот тут-то, в самый разгар кровавого подавления бунта, раздался голос православного пастыря с призывом быть милосердными к невинным людям, оказавшимся втянутыми в революционное движение. Он отправляется в Ригу к правящему архиерею, докладывает обо всех неистовствах, учиненных в Феллине, умоляет владыку возвысить свой голос в защиту невинно истязуемых. Результатом этой встречи было появление послания владыки Агафангела (Преображенского), в котором иереям рекомендовалось «... возвышать свой голос в тех случаях, когда под тяжкие карательные мероприятия подпадали лица невинные или заслуживающие снисхождения». Это послание рижского архипастыря вызвало широкий отклик в столичных кругах. Петербургская газета «Колокол» писала: «Эта смиренная челобитная заслуживает самого живого внимания и должна быть признана не иначе, как добрым почином... Она напоминает о былых, давно забытых подвигах приснопамятных святителей, пастырей и иноков, мужественно стоявших на страже евангельской правды и милосердия к несчастным». Мало кто знал тогда, что написана эта «челобитная» была под влиянием встречи архиепископа с феллинским батюшкой Бежаницким.
Однако о.Николай искал милости к заключенным и у самих карателей. Участник событий М. Таэвере в своих воспоминаниях писал: «В Олуствереской области были взяты четыре бунтовщика. Трое были лютеране. Так как наступила ночь, то расстрел был отложен до утра. Адъютант полковника Маркова, неизвестно почему, сам от себя просил священника Н. Бежаницкого и пастора немецкого прихода Миквица прийти причастить приговоренных к смерти. Была уже полночь. Старый отец Бежаницкий не только причастил приговоренного, но посреди ночи пошел и разбудил полковника Маркова, чтобы заступиться за заключенных. Полковник очень удивился, что духовное лицо вызвано причащать бунтовщиков, так как по закону таких людей расстреливают без этой милости. В результате смертный приговор отменили и обещали начать расследование. Было приблизительно 4 часа утра, когда священник Бежаницкий пришел ко мне в квартиру, Он танцевал, плакал и смеялся. Я думал, что он сошел с ума. Он сказал, что это был самый счастливый день в его жизни – он спас от смерти четырех невинных заключенных. Я понял его состояние». Однажды, когда ходатайствовать перед кем-либо было невозможно, он попросту скрыл у себя человека, которого искали власти.
Заступничество за гонимых царскими властями не спасло о.Николая Бежаницкого от преследований со стороны большевиков. Вскоре после того, как 21 декабря 1918 г. в Юрьев вошли красные, все помещики и священнослужители были объявлены вне закона. Приказом от 29 декабря совершение богослужений воспрещалось под страхом смерти. Распоряжение от 31 декабря предписывало всем «попам» оставить город, чему православное духовенство не подчинилось. 4 января 1919 г. был обнародован приказ о конфискации всего имущества церкви. В этот же день объявлялось, что «православному попу» Бежаницкому разрешено, ввиду преклонного возраста, оставаться в городе до 20 января, однако уже на следующей день он был арестован в Георгиевской церкви. День был воскресный, и о.Николай совершал богослужение, вероятнее всего, без разрешения властей. Его отвезли в здание Кредитного банка, где к тому времени уже находились епископ Платон (Кульбуш) со своим секретарем протодиаконом Константином Зориным, протоиереи Успенского собора Михаил Блейве и Александр Брянцев. Заключение было недолгим. В камере в эти предсмертные дни много было тех, кто нуждался в поддержке и ободрении. На двухъярусных нарах, а также на немногих столах и скамьях не только нельзя было лечь, но и сесть. Большинство узников сидели прямо на полу. К 14 января в Кредитном банке находилось около 230 арестованных. Смерти о.Николай не боялся, поэтому в заключении он, не привыкший думать о себе, искал тех, кто мог в нем нуждаться.
Наступило утро 14 января 1919 г. Появившийся в камере комиссар увел сначала владыку Платона, вслед за ним отца Михаила Блейве, а затем и отца Николая. «Я как сейчас вижу мужественную фигуру седовласого отца Бежаницкого, которого мы называли своим патриархом, спокойно и твердо оставляющего камеру в своем последнем странствии», – вспоминал один из оставшихся в живых заключенных. В большом серединном зале о. Николая заставили снять одежду и положить ее на стол. Босого и без верхней одежды, его вывели под конвоем ко входу в погреб банка. Через несколько минут был дан приказ спускаться вниз, затем раздались выстрелы. Так мученически окончил свой земной путь протоиерей Николай Бежаницкий, всю свою пастырскую жизнь любивший Бога и человека деятельной, христианской любовью. Его гибель стала торжеством Церкви, победой Истины, ибо сильнее любых других аргументов убеждала в справедливости слов апостола: «совершенная любы вон изгоняет страх» (1 Ин. 4, 18).
Протоиерей Николай Бежаницкий был причислен к лику новомучеников российских в августе 2000 года на юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в Москве.