Воспоминания
О детстве и юношестве
Расскажу о своём детстве и юношестве. О том, как и когда у меня созрело желание послужить Церкви Христовой. Когда пришло время отдать меня учиться, мама определила меня в очень маленькую школу, принадлежавшую Дому русского ребёнка. Эта школа находилась в помещении церковного дома Казанской церкви в Таллинне. Собственно говоря, оно и было когда-то помещением приходской школы. Очень маленькая школа, с очень маленьким коллективом и малым количеством учеников. Но дом стоял рядом с церковью, и я, обдумывая и вспоминая, пришел к выводу, что мой путь к священству начался именно там, при Казанской церкви, потому что там, в этой школе, были некоторые традиции, повлиявшие на всю мою последующую жизнь.
О годах 1941-1944
В июне 1940 года в Эстонию вошли советские войска. Эстония стала частью СССР. Через год – 30 марта 1941 года состоялось воссоединение Эстонской Апостольской Православной Церкви с Матерью – Русской Церковью. Митрополит Таллиннский и всея Эстонии Александр принес покаяние в грехе раскола, оправдываясь тем, что он пошел на это под давлением эстонского правительства только из желания и надежды сохранить Православие в Эстонии. Для воссоединения в Таллинн приехал Митрополит Виленский и Литовский Сергий, Экзарх Латвии и Эстонии. Я, тогда еще мальчик, стоял у царских врат с митрополичьим посохом.
В Хаапсалу
У меня всегда было желание получить духовное образование. Прошение о поступлении в Ленинградскую духовную семинарию я подавал уже на первый прием в 1946 г., но в приходе меня уговорили не уходить пока, и поступил я в 1947 году. Были свои проблемы – семья: дочь старшая тогда уже родилась, надо было о них заботиться. Приход, правда, хоть и незначительно, но все-таки помогал. Меня приняли не на первый курс, а сразу на третий – оценили, что был уже достаточно подготовлен. Хотя на очном отделении я учился недолго, но запомнились мне очень интересные встречи того периода, в частности, с духовником семинарии – отцом Николаем Чернышевым, необыкновенно содержательным человеком, с профессором Успенским...
Мой ГУЛАГ
Когда сейчас рассказывают о Соловках, о Секирной горе, где заживо сжигали и мучили, то должен сказать, что я попал в совсем другое время, такого ничего, конечно, уже не было. Говорить о священниках, которые были в заключении вместе со мною, как о новомучениках, не приходится. Не было ночных допросов, не было изощренных издевательств, все велось в рамках законности: протоколы и все прочее. В лагерях, в бараках, где работали, было тепло, т.к. делали мебель, и тепло было необходимо. Остававшийся материал можно было уносить, чтобы протопить свои печи. Решеток на окнах не было, бараки не запирались. В этом отношении привольная жизнь была, ничего не могу сказать. Но заключение есть заключение, конечно, лишение возможности быть с родными и близкими. На архиерейской хиротонии я сказал, что «пришлось пробыть среди чужих и чуждых мне», но все же не совсем чужих и чуждых, потому что привелось встретить многих интересных и замечательных людей: духовенство, верующих самых разных конфессий. Страшных рассказов не было, но все-таки на протяжении этого времени было много такого, что запечатлелось в памяти, и, наверное, останется на всю жизнь.
Проповеди
В Неделю 7-ю по Пятидесятнице
Проповедь в кафедральном соборе св. благ. кн. Александра Невского 29/11 августа 2002 г.